Сюжет с требованиями России к НАТО, безусловно, закончится усилением давления этого военного блока в её, в наш адрес. После этого всплеска у Запада теперь будут полностью развязаны руки. За непродолжительное время демарша, который не принято называть "ультиматумом", российские дипломаты выглядели настолько слабо, настолько непрофессионально со своими без конца повторяющимися угрозами, что там, на Западе, видимо, отпали последние сомнения в реальной силе этого главного остатка Советского Союза.
К тому же все понимают, что в основе сюжета лежит распад СССР и его военного блока – Организации Варшавского договора. Распад, а не усиление, чтобы можно было договариваться на равных. Распад без войны. Поэтому НАТО просто двигается дальше, расширяясь в вакууме автоматически и не встречая на своём пути практически никакого сопротивления.
Почему-то из мероприятия США-РФ в Женеве запомнился, запал только один эпизод, он теперь точно останется в истории: бредущая тёмной ночью на переговоры, вдоль стен, небольшая группа представителей российского МИДа во главе с Рябковым. Картина, производящая какое-то странное, гнетущее, мистическое впечатление.
А в целом всё это напоминает мне бытовую историю, почти притчу, которую я как-то наблюдал в конце 80-х гг.
Два плотника, занимающиеся на комбинате бытового обслуживания изготовлением пуфиков (причём, старший бригады называл эти изделия по-разному: то «туфиками», то «буфиками»), решили вдруг получить больше денег. Тогда как раз вовсю развивался горбачёвский хозрасчёт. И потребовали от вышестоящего начальства повысить им расценки за единицу готовой продукции чуть ли не в два раза.
Через неделю к ним в цех приехала группа строгих специалистов в костюмах, очках, с блокнотами и секундомером. По команде руководителя этой группы оба плотника-предпринимателя приступили к изготовлению пуфиков. При этом они работали несколько медленнее, чем обычно, чтобы показать контролёрам, насколько тяжёл, дёшев и неблагодарен их труд.
Контролёры молча, и холодно блестя очками, наблюдали за процессом. Когда ровно через час секундомер был выключен, они сказали работникам, что вскоре выводы будут сделаны, и уехали. А ещё через неделю пришла страшная весть: расценки на один готовый пуфик были снижены наполовину.
В тот день я зашёл к несостоявшимся предпринимателям. Они, как обычно, тесно сидели в углу своего цеха, который был доверху завален пуфиками, туфиками, буфиками, и тяжко курили. «Зачем ты вообще полез?!» – вдруг заорал один из них, тот что помладше. При этом слово «зачем» было заменено намного более пролетарским термином.
В эту смену им впервые пришлось изготовить уже не одну, а целых две кучи квадратных сидений за ту же цену, которые уже не вмещались в их тесную комнату. И так потом – каждый день, пока их предприятие не рассыпалось полностью.